Три четверти россиян - за цензуру

76% россиян считают, что в средствах массовой информации в той или иной форме нужна цензура. Таковы поистине сенсационные результаты опроса, проведенного социологическим агентством «РОМИР мониторинг». Почему-то в

76% россиян считают, что в средствах массовой информации в той или иной форме нужна цензура. Таковы поистине сенсационные результаты опроса, проведенного социологическим агентством «РОМИР мониторинг».

Почему-то в наибольшей степени испытывают потребность в цензуре жители Уральского и Сибирского федеральных округов, в наименьшей - в Южного. Несколько более терпимы жители мегаполисов и вообще люди более образованные. Но общей картины это не меняет. "Общую картину" может изменить трактовка этих результатов теми, от кого зависит свобода распространения информации в стране. "Даешь цензуру!" можно трактовать и как заказ на ограничение распространения, к примеру, порнографии. А можно - как заказ на ограничение общественно-значимой информации.

Женщины в большей степени заинтересованы в появлении цензуры в СМИ, чем мужчины, отмечают социологи. С возрастом у граждан также растет желание "ограждать и ограничивать". Между тем двусмысленность иных опросов общественного мнения известна: многое зависит и от формулировки вопроса, и от ситуации, в которой он задан. Ксати, именно поэтому власти, учитывая «мнение общественности», далеко не всегда за ним следуют. Например, согласно опросам, подавляющее большинство россиян поддерживает смертную казнь как исключительную меру наказания за определенные преступления, однако отменять мораторий на смертную казнь в России пока никто не собирается.

«Во все времена печатное слово в России имело и вес, и влияние, - говорится в поздравлении, которое направил  на днях российским журналистам по случаю Дня российской печати президент Владимир Путин. - Последнее десятилетие не было исключением. Во многом благодаря профессионализму и твердой гражданской позиции отечественных журналистов стало возможным движение нашей страны вперед".

Так что же означают три четверти "за цензуру". Нежелание знать правду? Усталость от "чернухи и порнухи"? Неготовность и нежелание общества контролировать власть придержащих, предъявляя им требования открытости и прозрачности в их действиях? И будет ли в российских СМИ цензура?

"Если взять среднестатистическую женщину лет 50-ти"

Сами социологи трактуют полученные результаты весьма спокойно. Как заявила "Известиям" пресс-секретарь холдинга "РОМИР мониторинг" Евгения Крикина, очень часто россияне понимают цензуру в первую очередь как фильтр, который оградит их от некоторых форм информации - насилия, пошлости и порнографии. "Если вы возьмете среднестатистическую женщину лет 50-ти, она обязательно вам скажет, что введение цензуры позволит демонстрировать более "чистые" фильмы. А многие респонденты почему-то полагают, что цензура может усмирить рекламу," -, подчеркивают социологи. В интервью агенству "Рейтер" та же Крикина подала "тему секса" в несколько ином - политическом - ключе (помните знаметитую фразу времен ранней гласности - "в Совестком Союзе секса нет"?): "Это не вопрос, что в Советском Союзе было лучше, просто люди думают, что масс-медиа слишком агрессивна . Люди думают, что это секса слишком много, они не хотят ограничения информации".

Интересно, что к такой же трактовке во многом склоняется Наталья ВИШНЯКОВА, руководитель Центра информации и общественных связей Генеральной прокуратуры России:

- Я понимаю людей, которые устали от негатива. Люди захлебываются в крови, которая льется с телеэкранов и с газетных страниц. Там не просто новости, а новости с кладбища. Как раньше люди задыхались от сплошных победных реляций, так сейчас они задыхаются от того, что что-то взорвалось, рухнуло, кого-то придавило, кого-то расстреляли и так далее. Писать о хорошем, к великому сожалению, стало моветоном во многих изданиях. Но говорить о том, что конкретно и в какой степени нужно ограничивать в наших СМИ я пока не готова.

"У человека всегда есть подспудное желание упорядочить окружающий его мир"

В желании оградить себя и других от какой-то информаици - много "психологии". Вот что говорит по этому поводу Ольга МЕЛЬНИКОВА, замекана факультета психологии МГУ, доктор психологических наук:

- Среди тех, кто хочет введения цензуры, набольший процент людей старшего поколения. Младшие будут спокойно относиться к этому вопросу. Что понимали под цензурой те, кто задавал эти вопросы? Ввести цензуру на инакомыслие? Не думаю, что большой процент высказался бы за введение политической цензуры, а вот ограничение "чернухи" поддержало бы много людей. У человека всегда есть подспудное желание упорядочить окружающий его мир, чтобы он его не травмировал. В основном, это информация о каких-то негативных событиях, которых раньше столько не было, но и то, что было, далеко не всегда попадало к читателям. Человеку неуютно в таком мире, и это его отчаянная попытка защитить себя и своих детей. Он стремится соблюсти равновесие в своем внутреннем мире, и если у него нет собственных механизмов оградить себя от этого, он будет стараться спрятаться. Ностальгия по жесткой руке - это то же желание оградить себя, снять с себя ответственность. Это общая тенденция - спрятаться от жесткой реальности за цензуру. Однако если человеку сказать напрямую: "Представьте, что вы будете насильственно выписывать одну газету "Правда" и читать только то, что в ней решили напечатать", - все придут в ужас.

Между писанными правилами и неписанными

Определенные ограничения на распространение информаици действуют в России и сегодня. Как прописаннеы законом, так и неписанные, но гораздо более эффективные. Директор Центра экстремальной журналистики Союза журналистов России Олег ПАНФИЛОВ перечисляет: - В Законе "О СМИ" в ст. 1 говорится, что "СМИ не подлежат ограничениям, за исключением предусмотренных законодательством РФ о средствах массовой информации". В действующем Законе нет даже ограничений работы журналистов в условиях чрезвычайного положения. Но в других законах прописаны различные формы ограничения. Так, в Законе "О внутренних войсках МВД" есть статья 29-я, где "не допускается обнародование в средствах массовой информации сведений о местах дислокации (передислокации) воинских частей, прохождения службы и жительства военнослужащих внутренних войск, принимавших участие в столкновениях с вооруженными преступными группами". Такое же ограничение есть и в Законе "О борьбе с терроризмом". И поскольку в Федеральном Законе "О СМИ" нет соответствующих поправок, то образовалась правовая коллизия, которая допускает применение журналистами своего основного Закона. Это же касается, в частности, и различных ограничений в аккредитации журналистов, которые принимаются пресс-службами или аппаратом помощника президента Сергея Ястржембского, разработавшим в 2000 году собственные правила работы журналистов в Чечне, противоречащие действующему законодательству.

Панфилов считает, что и сами опросы на тему цензуры - незаконны, поскольку они "противоречат 29-й статье Конституции, запрещающей любую форму цензуры". Он считает, что этими опросами "могут и уже пользуются политики, желающие ужесточить действующий Закон "О СМИ" или принять новый, более репрессивный, во многом ограничивающий работу журналистов. Если это так, то следует ожидать в ближайшее время рассмотрения в Госдуме законопроекта, подготовленного Индустриальным комитетом. В таком случае возникнет конфликт между конституционным правом и желанием политиков".

Другие эксперты считают, что ряд действующих ограничений - вполне оправданны.

- Основные ограничения работы СМИ носят вполне внятный, а в случае с законом о СМИ - даже позитивный характер, - считает президент "Фонда защиты гласности" Алексей Симонов. Речь идет о трех главных "нельзя": журналистам запрещено возбуждать межнациональную рознь, впрямую призывать к свержению существующего строя, а также оскорблять и клеветать. Кроме того, существуют формальные ограничения: СМИ должно быть зарегистрировано, в случае с электронными изданиями - работать в соответствии с лицензией, публиковать данные о своих тиражах.

Если же говорить о том, что представляет собой цензура в отечественной реальности, а не на бумаге, то главным ее видом , по словам Симонова, является монополия государства на средства передачи электронной информации и на типографии. Особенно, по его словам, это ярко проявляется на региональном уровне, где порой просто невозможно издать оппозиционную местному губернатору газету.

Другая и самая действенная форма цензуры, которая не прописана ни в одном законе - это физическое воздействие на журналистов. По данным "Фонда защиты гласности", в 2003 году зафиксировано 96 нападений на журналистов и 24 -на редакции (всего 120). В 2002 году их было 99, в 2001 году - 102.

Меньше в минувшем году стало исков к журналистам по поводу защиты чести и достоинства граждан: в 2002 году их было 427, в 2003 - 379. Но правозащитники утверждают, что одновременно увеличивается количество исков, разрешаемых не в пользу СМИ, а суммы взысканий, налагаемых судом, растут.

- Как правило, эти иски направлены не на то, чтобы восстановить поруганную честь или наказать журналистов за нарушение закона, а для того, чтобы уничтожить само СМИ - как еще можно рассматривать требование к одной из центральных газет выплатить сумму в $1 миллион, - возмущается Симонов.

В "Фонде защиты гласности" полагают, что дальше будет хуже. Проект нового закона о СМИ (его, скорее всего, примут уже в этом году) меняет соотношение прав и обязанностей внутри журналистских коллективов. Если сейчас основную ответственность за правдивость публикуемой информации несет именно журналист, то, согласно проекту, в будущем она будет возложена на собственника СМИ. А он, естественно, будет действовать по принципу "как бы чего не вышло" и беспощадно подвергать цензуре все, что может дать хоть какой повод для обращения в суд - даже если такая информация абсолютно достоверна. По мнению правозащитников, сегодня это главная угроза свободе слова в России.

"И еще очень много журналистов развелось"

Сергей Безруков, актер: Все, что надо было запретить строго-настрого, уже запрещено законом. Поэтому новых органичений вводить не стоит, но нужно повышать интеллектуальный и культурный уровень людей, и тогда вместо внешних запретов появится внутренний самоограничитель, который не позволит человеку делать то, что сейчас для него кажется естественным, а для окружающих безнравственным.

Елена Образцова, певица: Считаю, что надо запрещать то, что некрасиво и гадостно, всякую порнографию, которой полно в газетах и по телевидению, и которая развращает умы и опошляет чувства. Надо запрещать все разговоры по поводу секса. Это растлевает нашу молодежь. Это трагедия. После этого не остается волнительной тайны. Я считаю, что это просто какая-то провокация, что это какие-то злые силы действуют. Раньше была чистота в народе. И еще очень много журналистов развелось. И все они страшные "специалисты" в своем деле. Я читаю газеты - стыдно смотреть. Я разговаривала с девочками-журналистками, и мне объяснили, что обязательно должна быть в материале какая-то пошлость, иначе материал не возьмут в газету. Это просто возмущает. Это надо запрещать. Мы тоже, конечно, выросли в искореженной стране с перегибами в другую сторону, но и такого, как сейчас, быть не должно.

Владимир Сорокин, писатель: Не могу ответить на ваш вопрос, потому что сейчас вечер и я не расположен разговаривать на трудные темы. Это метафизический вопрос, а таких вопросов я боюсь.

Павел Чухрай, режиссер: Если ограничиться культурной сферой, то запреты не нужны. Просто телевизионщики должны договориться, что можно показывать, а что нельзя в то время, когда перед телевизором сидят дети. Газеты должны печатать то, что считают нужным, но существует судебная система, и если они выходят за рамки закона, то будут отвечать перед судом. И вообще у меня нет ощущения, что ограничениями можно чему-то помочь.

Козьма ПРУТКОВ. Из проекта "О введении единомыслия в России"

"...Целесообразнейшим средством было бы учреждение такого официального повременного издания, которое давало бы руководительные взгляды на каждый предмет. Этот правительственный орган, будучи поддержан достаточным, полицейским и административным содействием властей, был бы для общественного мнения необходимою и надежною звездою, маяком, вехою. Пагубная наклонность человеческого разума обсуждать все происходящее на земном круге была бы обуздана и направлена к исключительному служению указанным целям и видам. Установилось бы одно господствующее мнение по всем событиям и вопросам. Можно бы даже противодействовать развивающейся наклонности возбуждать "вопросы" по делам общественной и государственной жизни; ибо к чему они ведут? Истинный патриот должен быть враг всех так называемых "вопросов"!"

В России цензуре подвергали даже учебники арифметики

Если первая российская газета - "Ведомости", к изданию которой и "привязали" День российской печати - появилась 301 год назад, то цензура была впервые законодательно оформлена позже - в 1804 году при Александре I Уставом о цензуре. Хотя профессия цензора получила "государственный статус" еще в 1786 году.

- То, что Устав был принят только в 1804 году, не значит, что до этого российская печать была свободной, - рассказывает кандидат филологических наук, по неизвестным причинам не пожелавшая упоминать ее имя в печати. - До этого цензуру осуществляли чиновники и сам монарх. Например, когда при Екатерине Великой Радищев издавал знаменитое "Путешествие из Петербурга в Москву", цензором стала сама императрица. Книга вышла. Но когда Екатерина прочла ее, то сослала автора в Сибирь.

Устав, принятый при Александре I, был достаточно либеральным: он разрешал толковать спорные места в пользу автора. "Когда место, подверженное сомнению, имеет двоякий смысл, в таком случае лучше истолковать оное выгоднейшим для сочинителя образом, нежели его преследовать", - говорилось в нем. В то время цензурное ведомство принадлежало Министерству просвещения и духовных дел, а цензорами выступали профессора университетов.

При Николае I цензура была ужесточена и принятый в 1826 году новый устав прозвали "чугунным". Цензура выделялась в особое ведомство, которое курировал верховный цензурный комитет в составе министров народного просвещения, внутренних и иностранных дел. Было запрещено критиковать любые власти, чтобы не ослаблять "должное к ним почтение", не снижать "чувство преданности, верности и добровольного повиновения", запрещалось делать любые "предположения о преобразовании каких-либо частей государственного управления или изменении прав и преимуществ" -пока правительство само не предпримет этого преобразования. Запрещено было ставить точки вместо пропущенных цензурой мест, и однажды цензор даже запретил книгу по арифметике, потому что между цифрами в одной из задач стоял ряд точек.

Николаевский устав с некоторыми изменениями просуществовал до реформ Александра II. В начале 1855 году Александр II принял Временные правила о печати. Цензура перешла из ведения Министерства просвещения в МВД, цензорами стали назначаться не профессора, а чиновники министерства. Зато толстые столичные журналы стали издаваться без предварительной цензуры. Ее заменили цензурой предостерегающей. Внеся залог в 2000 рублей, авторы на свой страх и риск могли "вольничать". Цензоры имели право выносить по вышедшему изданию предупреждение. Три предупреждения - и издание можно приостанавливать на полгода или закрыть совсем.

После убийства Александра II с новыми Временными правилами фактически вернулась предварительная цензура.

В 1905 году многие издания явочным порядком отменили для себя цензуру. Большевики боролись за власть в 1917 году в том числе и под лозунгом "свободы слова". Однако одним из своих первых же декретов закрыли "буржуазные" газеты.

                                                                                                                     Наталья КОНЫГИНА