“Финансы работают на компанию, а не наоборот...“ Интервью профессионала

Многие герои нашей рубрики говорили о том, что на их карьеру во многом повлиял Его Величество Случай. Виталий Подольский не исключение: случайно уехав в Америку, он получил степень МВА в Чикаго, через какое-то время

Многие герои нашей рубрики говорили о том, что на их карьеру во многом повлиял Его Величество Случай. Виталий Подольский не исключение: случайно уехав в Америку, он получил степень МВА в Чикаго, через какое-то время случайно попал на работу в легендарную компанию «Форд». Сегодня наш герой работает финансовым директором ТД "Перекрёсток". Попробуем выяснить, так ли случаен его карьерный путь.

- Виталий, по первому образованию Вы журналист. Есть ли что-то общее у журналистики и финансов?

- У меня незаконченное журналистское образование. Я поступил на журфак МГУ в 1988 году - в разгар перестройки, поскольку в это время журналистика первой открылась свободе, если так можно выразиться. Но многие журналисты тогда так или иначе стали обращаться к экономике. Как и большинство людей моего поколения, меня интересовало, почему наша страна, которой мы привыкли гордиться, оказалась в столь бедственном положении. Естественно, все ответы нужно было искать в экономике. У меня появилось желание понять, что же управляет экономикой, а тогда это можно было сделать только на Западе. К тому же я понял, что журналистика, конечно, дело увлекательное, но мне хочется не описывать то, что сделали другие, а самому действовать. В итоге любопытство к внешнему миру, некие внутренние наклонности плюс стечение обстоятельств привели меня в США, где я стал изучать финансы.

- Как же Вы попали в Америку, ведь тогда это было непросто сделать?

- Я уверен, что всегда огромную роль играет случай. Будучи студентом журфака МГУ, я с приятелем оказался на ВДНХ на выставке, посвященной американскому образованию. Мы взяли рекламные проспекты, пришли в общежитие, посмотрели их и поняли: хотим учиться в Америке. Начав обзванивать американские бизнес-школы, мы испытали на себе всю курьезность нашей ситуации. К примеру, мы звоним в калифорнийскую школу и говорим, что экзамен GMAT в России нельзя сдать. Нам в ответ: «А в какой ближайшей стране можно сдать GMAT? Германия? Ну, так купите билеты и езжайте туда...». Мы не могли объяснить им, почему это так сложно, а они соответственно не могли понять нас.

Впервые я попал за границу в качестве вожатого в летнем детском лагере, которых американская организация Camp Counselors USA набирала среди советских студентов. Затем я вернулся в Москву, и мое желание учиться в Америке только возросло. Когда накануне путча 1991 года я снова приехал в лагерь, то решил остаться в США и поступить в бизнес-школу. Я остановился у своих знакомых в Чикаго. А дальше были попытки выжить в чужой стране и получить легальный статус. На это ушло два года.

- То есть два года Вы просто пытались заработать на жизнь?

- Да, я работал в небольшой чикагской компании супервайзером на складе и одновременно сдавал экзамены в различные бизнес-школы. В первый же год меня приняли в Кливлендскую школу бизнеса, но предложенная стипендия не позволяла оплачивать дорогую учебу. Поэтому я продолжал подавать документы в другие бизнес-школы и поступил-таки в Чикагский университет. Сначала учился на вечернем факультете и работал. Затем, получив статус резидента США, смог взять федеральный кредит на образование и перевелся на дневной.

- У выпускников Чикагской школы не возникает проблем с трудоустройством?

- Скажем так, одна из основных причин поступления в ведущие школы MBA - возможность престижного трудоустройства. Когда я заканчивал бизнес-школу, на одного выпускника приходилось два с половиной - три предложения о работе. Примерно 95% выпускников получают предложения по трудоустройству еще до получения диплома. Корпорации платят значительные средства за право участия в отборе студентов, и это является одним из важных источников финансирования бизнес-школ. Еще учась в бизнес-школе, я прошел собеседование с представителями ряда компаний, в том числе консалтинговой компании A.T. Kearney. После окончания школы я выбрал именно консалтинг.

- Чем объясняется этот выбор?

- Выбор во многом был предопределен сложившейся ситуацией. Заканчивая в 1995 году бизнес-школу, я собирался идти в инвестиционный банк, поскольку еще студентом познакомился с работой банка Bankers Trust и меня очень впечатлили и сотрудники, и сам банк. Но в том же году произошел мексиканский кризис, повлиявший на работу многих ведущих банков. Когда в банковской среде происходит кризис, начинаются стремительные увольнения. Естественно, что все кадровые предложения банками были отозваны и в том году они практически не нанимали новых сотрудников. Это объективный фактор. Субъективный же заключался в том, что у меня не было определенной индустриальной специализации, то есть я точно не знал, чем хочу заниматься, и выбор консалтинга, на мой взгляд, в этом случае достаточно традиционен. В крупных консалтинговых фирмах всегда есть возможность поработать с различными клиентами, в различных сферах, то есть выбрать, чем заниматься дальше.

Кроме того, консалтинговые компании в среднем платят больше, чем производственные. Сегодня я думаю, что работа в серьезном консалтинговом бизнесе - неплохой карьерный старт: это очень агрессивная и очень конкурентная среда как изнутри, так и снаружи, которая позволяет получить хороший опыт и основные аналитические навыки для будущей профессиональной деятельности в любой сфере менеджмента.

- Легко ли Вам было адаптироваться в крупной западной компании?

- У крупных фирм типа A.T. Kearney или McKinsey хорошо налажена так называемая менторская работа, то есть передача опыта начинающим консультантам. Потому что ни один учебник, ни один курс не позволяют получить то, что дает личное общение с опытными консультантами.

- В чем заключается менторская работа? У каждого начинающего специалиста есть свой учитель?

- Да. У новичка есть непосредственный руководитель, который меняется от проекта к проекту, и наставник - как правило, это один из опытных консультантов, занимающий должность на две ступени выше твоей. Именно этот человек помогает адаптироваться в компании, дает советы по любым вопросам. В то же время и его успех в фирме зависит от того, насколько активно он работает с учениками и насколько быстро они адаптируются. Я думаю, мне повезло с моим наставником Дитмаром Остерманном (Dietmar Ostermann). Кстати, год назад он стал CEO в компании A.T. Kearney.

- Какими проектами Вы занимались в A.T. Kearney?

- Самыми разнообразными. Первые полгода прошли в Мемфисе, в компании Federal Express, где я в качестве консультанта занимался снижением затрат и реструктуризацией процессов закупок.

Другой проект - это проведение исследовательских работ в химической индустрии для написания брошюры. Это было одно из направлений работы консалтинговой компании, частично связанное с ее PR-деятельностью, частично - с развитием собственных ноу-хау.

Был в моей практике и проект, который фирма осуществляла бесплатно. Мы работали для сети детских госпиталей в Нью-Йорке, помогая им разработать стратегию привлечения финансовых доноров, инвесторов, повышения эффективности компании. На этот проект фирма направила значительные ресурсы. Его осуществление отчасти было связано с созданием репутации компании (ведь у таких организаций нередко есть серьезные политические спонсоры), а отчасти объяснялось американской философией: часть того, что зарабатываешь, ты должен отдавать обществу. Вообще мой опыт наглядно демонстрирует, чем занимаются ведущие консалтинговые фирмы.

- И все же Вы перешли в банковскую сферу?

- Да. Как я уже упоминал, я встречался с представителями Bankers Trust еще в университете и был в хороших отношениях с вице-президентом банка Джерри Ковальски (Jerry Kowalski), который проводил собеседование со мной еще в университете. Спустя два года после окончания школы наши пути случайно пересеклись в Лондоне в одной из командировок и меня пригласили работать в банк. Одной из причин приглашения было то, что этот банк начал активную деятельность в России. Меня заинтересовала возможность работы на родине, поскольку я не был там уже шесть лет. Кроме того, Bankers Trust привлекал меня еще со студенческой скамьи, так как на фоне других банков он славился своими новациями, например он создал первые деривативные производные продукты. Bankers Trust всегда стремился заниматься наиболее риско выми продуктами и всегда аккумулировал неординарных людей. Это было очень интересное место, и я с удовольствием принял предложение.

- Как складывалась Ваша карьера в этом банке?

- К сожалению, деятельность банка в России была прервана августовским кризисом 1998 года. Впрочем, на судьбу этого банка роковым образом повлиял другой кризис, который произошел тогда в Нью-Йорке почти одновременно с российским, и его последствия были не менее разрушительными - крах известного нью-йоркского хейдж-фонда Long Term Capital Management Fund. Банк был вскоре продан Дойче Банку (Deutsche Bank). Вслед за этим последовала жесткая реструктуризация, то есть увольнение многих сотрудников и закрытие российского направления.

- Какой опыт, полученный в ходе работы в банке, Вы считаете наиболее важным?

- Прежде всего, это работа с очень интересными людьми и возможность понять специфику финансовых организаций изнутри.

Тем не менее было и определенное разочарование в банковской среде. После кризисов 1998 года я сделал два вывода. Во-первых, банковская среда очень искусственна, хотя с точки зрения макроэкономической теории финансовые организации экономике безусловно необходимы. Во-вторых, если производственные компании создают какие-то уникальные продукты и решения для потребителей, то деятельность каждого банка по большому счету уникальной не является. Поэтому я решил, что хочу работать в реальной экономике.

- Каким же образом Вы оказались в «Форде»?

- Во многом это опять-таки дело случая. Какое-то время после кризиса я пытался найти себя в России. Однако большинство российских компаний в то время просто пытались выжить, кроме того, политическая ситуация была нестабильной. И я решил, что в тот момент возможностей для карьеры здесь для меня нет.

Я вернулся в Лондон. Однажды мне на глаза попалось объявление в Financial Times о том, что «Форд» ищет новых людей.

- Вы просто послали резюме?

- Да, я отправил резюме, успешно прошел собеседование и был приглашен на работу. Как я уже говорил, меня интересовала возможность работы в реальном бизнесе. А «Форд» — одно из легендарных имен в истории развития корпоративного бизнеса. В Англии это ведущая автомобильная компания. Им как раз нужен был специалист, который имел бы опыт работы как в области стратегии и в банковской сфере, так и представление о M & A (mergers and acquisitions - слияния и поглощения. - Примеч. редакции). Кроме того, они искали людей, готовых предложить «Форду» новые идеи.

- Чем объяснялись эти требования?

- Когда я в 1999 году пришел в компанию, «Форд» объявил о рекордных в истории автомобильной индустрии прибылях. В это же время его руководителем стал очень динамичный и харизматичный Жак Насер (Jacques Nasser), считавший своим кумиром легендарного CEO «Дженерал Электрик» Джека Вэлча (Jack Welch). Он пришел в «Форд», чтобы изменить его структуру, создать холдинг, который бы занимался всем в «автомобильной цепочке»: от производства машин до предоставления разнообразных услуг владельцам автомобилей и производства сопутствующих продуктов. Кстати, после ухода Жака Насера уволились практически все менеджеры, которых он привел из других корпораций. Остались специалисты, проработавшие там достаточно долго и другого мира, кроме «Форда», не знавшие.

- Что в то время входило в Ваши обязанности?

- Должен сказать, что работа в «Форде» была для меня уникальным опытом. Эта компания имеет столетнюю корпоративную культуру.

В банке или в консалтинговых фирмах я редко встречал людей, которые проработали там больше пяти-шести лет. В «Форде» же специалисты трудились по 25-30 лет - до пенсии.

Когда я пришел в компанию, ее руководство ориентировалось на агрессивный рост, особенно в сфере автомобильных услуг. Именно тогда компания купила фирмы «Лендровер», «Вольво», увеличила свою долю в компании «Мазда» и готова была купить, наверное, любой холдинг, только чтобы увеличить свою рыночную долю. Тогда же были приобретены компании, обслуживающие автомобильную индустрию, такие как «Херц» (Hertz), «Квик-Фит» (Kwik-Fit) и пр. Компания «Форд» создала венчурный инвестиционный фонд, который я, кстати, развивал в Европе, и стала лидером среди автогигантов в области инвестиций в интернет и телематику.

Как я уже отмечал, планировалось, что «Форд» будет обслуживать весь цикл, связанный с автомобилями: от покупки и обслуживания до переработки старых машин. Для этого и была создана группа новых направлений развития, в которую я пришел на должность проектного менеджера.

Поскольку это было новое направление работы компании, то войти в него было легко. Мне очень повезло с людьми, с которыми пришлось работать, в том числе с моим непосредственным руководителем. Им был американец Кевин Крамтон (Kevin Cramton), который стал не просто моим начальником, но настоящим наставником и очень помог мне освоиться в «Форде». Наверное, я приношу удачу своим наставникам - Кевин недавно стал директором по стратегии всей корпорации в Детройте.

В 2001 году после нескольких лет интенсивной работы я стал менеджером европейского отдела концерна по слияниям и захватам. Помимо покупки компаний мы занимались созданием совместных предприятий, новых направлений и продажей непрофильных активов. Так, одной из самых значимых сделок, которые я вел, стало создание совместного предприятия в области телематики между «Рено-Ниссаном», «Пежо-Ситроеном» и «Фордом».

В 2002 году политика компании кардинально изменилась, поскольку «Форд» вошел в кризисную полосу своей деятельности. В индустрии произошел структурный сдвиг, а «Форд» оказался к этому не готов. Корпорация стала нести серьезные убытки. Жак Насер был уволен, новые направления закрыты, а «Форд» - ориентирован на «back to basiс», то есть на возвращение к истокам.

- Поэтому Вы и перешли на новую должность в «Форде»?

- Отчасти да. В результате кризиса деятельность моего отдела если не прекратилась, то была направлена в обратную сторону: мы стали заниматься продажей компаний, которые еще недавно покупали.

Кроме того, для развития карьеры в «Форде» менеджеры компании обязаны поработать в самых разных подразделениях компании.

Я решил перейти в операционное. Это было связано еще и с тем, что, проведя три очень интересных года в «Форде», я понял, что до конца изнутри эту компанию я так и не узнал, поскольку занимался новыми направлениями. Мне предложили переехать в Кёльн (у «Форда» два европейских корпоративных центра - в Британии и в Германии) и стать европейским контролером в области логистики, то есть финансовым контролером. Эта работа меня очень заинтересовала, поскольку позволяла, во-первых, быть в центре всей производственной цепочки, а во-вторых, получить универсальный опыт.

- Каковы были обязанности финансового контролера в компании?

- Группа материального планирования и логистики, в которой я занимался финансовым контроллингом, отвечала как за полный цикл движения материалов (от их поступления от поставщика до доставки готовых машин к дилеру), так и за полный цикл производства машин. Иначе говоря, уже на стадии подготовки к производству новой модели отдел логистики планировал систему ее поставки: рассчитывал затраты, отслеживал наличие складских запасов, их снижение и т. д.

В этой должности я проработал более года. Надо сказать, что это был очень динамичный год. Я пришел в подразделение в разгар кризиса, случившегося из-за внедрения не вполне удачной системы логистики «Форда» на базе совместного предприятия (с двумя известными партнерами в области логистики - Exel Logistics и UPS). Не вдаваясь в детали, отмечу, что при создании этой системы была допущена концептуальная ошибка, которую усугубило отсутствие операционного финансового контроля. В результате расходы на логистику стали значительно превышать суммы, запланированные в бюджете.

Компания уже несла значительные убытки, в том числе и ее европейское подразделение, и любые превышения бюджета воспринимались, мягко говоря, болезненно. Однако постепенно нам удалось стабилизировать ситуацию.

- Почему же Вы не стремились продолжить свою карьеру в «Форде»?

- Компания, как я уже говорил, в то время находилась в кризисной ситуации. В эффективность ее сегодняшней управленческой команды я не верил и продолжаю быть скептиком в этом вопросе. В какой-то мере уход Жака Насера и его команды показал, что «Форд» не восприимчив к серьезным переменам даже в условиях не циклического, а структурного кризиса.

Кроме того, «Форд» - жестко структурированная корпорация. Работая в ней, прекрасно представляешь, что следующее повышение возможно не ранее чем через четыре-пять лет.

Ты будешь двигаться вверх по карьерной лестнице, пока в конце концов не упрешься в «стеклянный потолок», где сосредоточен топ-менеджмент «Форда». Ты смотришь на этот потолок и думаешь: компания 80 лет работает в Европе, 60 лет - в Германии, но среди ее руководителей нет ни одного немца, ни одного француза, только американцы и англичане. Случайно ли это? Сможешь ли ты стать первым русским CEO? Конечно, нет. Это семейная компания с очень жесткой корпоративной политикой. В McKinsey президентом может стать индиец, в A.T. Kearney - немец. А Ли Якокка (Lee Iacocca) - бывший CEO «Форда» и затем «Крайслера» - десять лет назад с гордостью написал в своей автобиографии, что был первым в «Детройте», кто назначил своим заместителем еврея: привел в «Крайслер» CFO Джеральда Гринвальда (Gerald Greenwald), который, кстати, сыграл ключевую роль в спасении «Крайслера» от банкротства.

То есть в этой компании у тебя очень предсказуемое будущее и от твоих способностей и желаний зависит далеко не все, а это неинтересно.

- Вы планировали вернуться в Россию или это произошло случайно?

- Мне всегда хотелось вернуться в Россию. Собственно говоря, я никогда не чувствовал себя эмигрантом. Кроме того, в России остались друзья, которые меня не забыли. При прочих равных условиях здесь намного интересней жить. И я сказал себе: если я не вернусь сейчас, то уже, наверное, нет смысла возвращаться вообще.

- А почему Вы выбрали именно торговую сферу?

- Для начала я взял отпуск и приехал в Россию, чтобы посмотреть и понять, где мои знания могут быть востребованы. Я думал, что мой опыт будет интересен в автомобильной индустрии и встречался с представителями нескольких автомобильных компаний. Однако диалога не получилось. Я опасался, что этими компаниями владеют «временщики», которые плохо отличают принципы построения автомобильной компании от, например, торговой. Автомобильные компании уникальны и требуют не только особого подхода к работе, но и долгосрочных вложений, которые не дают быстрой отдачи.

Вообще, в России до сих пор не так уж много отраслей, работающих в рыночном секторе экономики, - 15-20% от ее валового дохода. Большая часть экономики прямо или косвенно зависит от государства и умения выстраивать с ним отношения.

Отчасти мой выбор определил случай: один из моих друзей работает в «Альфа-групп», поэтому мне было известно об этом холдинге. Я встретился с его главой Михаилом Фридманом, который меня очень заинтересовал как личность и убедил, что, работая в «Альфа-групп», я буду говорить с акционерами на одном языке.

- Вы быстро приняли решение прийти в «Перекресток»?

- Когда мне позвонил Лев Хасис (председатель Совета директоров ТД «Перекресток». — Примеч. редакции) и пригласил работать в этой компании, я сразу же ответил «да».

- Почему Вы так быстро приняли решение? Не хочу обидеть «Перекресток», но многие, анализируя Вашу карьеру, могут удивиться: почему после «Форда» вдруг «Перекресток»?

- Вернемся к вопросу об отрасли. В 90-е годы, по данным журнала The Economist, Америка показала рекордный рост производительности труда - в среднем 2,5% в год, из них около 1% пришлось на долю одной компании Wall-Mart (крупнейшая американская розничная сеть. — Примеч. редакции). Это свидетельствует, что сетевые торговые компании (retail) играют огромную роль в изменении качества и уровня жизни даже в Америке.

Кроме того, «Альфа-групп», на мой взгляд, - один из наиболее западно-ориентированных холдингов в России. Очень важно, что он оперирует западными категориями: возвратные инвестиции, капитализация, внешние рынки и т. д. Это подтвердили мои встречи с руководителями компании в Москве. Мы поняли и друг друга, и цели, к которым следует двигаться.

- Каковы основные задачи финансового директора компании «Перекресток»?

- Они классические и ничем не отличаются от задач CFO другой компании. Наверное, можно выделить три основных направления моей работы.

Первое - это ускорение развития компании, в том числе через слияния и покупки других компаний. Очевидно, что необходима консолидация, поскольку так называемой критической массы нет ни у одного из сегодняшних игроков в сетевом продуктовом бизнесе. «Перекресток» пока является лидером на рынке сетевого ритейла, его акционеры имеют колоссальные финансовые и управленческие ресурсы и, главное, — стратегическую направленность на развитие сети.

Второе важное направление - подготовка компании к выходу на внешний рынок, в том числе для привлечения финансирования. Пока «Альфа-групп» не спешит расставаться с «Перекрестком» и готова финансировать его, но через какое-то время акционеры начнут искать возможности для выхода на внешний рынок. Это могут быть и листинг на международных биржах, и продажа компании стратегическим западным инвесторам, причем такие события могут произойти как через год, так и через пять лет. До сих пор компания полагалась в основном на финансирование акционеров, но снижение стоимости капитала и рост компании требуют использования различных источников для развития и роста.

И третье направление - повышение эффективности компании. У «Перекрестка», как у быстро растущей компании, конечно, есть много возможностей для снижения операционных издержек и улучшения финансового контроля. Мой опыт финансового контролера помогает мне решить, как улучшить функции контроля, планирования, прогнозирования.

- Я часто сталкивалась с точкой зрения, что специфика отрасли мало влияет на работу финансового директора. Что Вы думаете по этому поводу?

- С одной стороны, в каждой отрасли есть универсальные процессы и технологии, с другой - есть и специфические индикаторы движения, которые показывают, что происходит с компанией. Нужно понимать, как внешние факторы, в том числе конкурентные, скажутся на прибыльности бизнеса. Поэтому абсолютно неверно говорить, что если ты знаешь финансы, то специфику индустрии знать не надо. Другое дело, что ты не можешь и не должен знать все. Соответственно, для того чтобы хорошо ориентироваться в ситуации и принимать правильные решения, очень важно при изучении индустрии научиться использовать источники информации в первую очередь внутри компании.

- На какой работе Вы получили наиболее полезный финансовый опыт?

- Наверное, наиболее значимым было предпоследнее место работы - компания «Форд». Опыт работы, который я там получил, позволил мне взглянуть на деятельность компании с двух сторон: с точки зрения стратегии и корпоративных финансов и с точки зрения решения текущих задач - бюджетирования, снижения расходов и т. п. И обе эти стороны очень важны для работы финансового директора.

- В заключение наш традиционный вопрос. На что Вы советуете обращать внимание начинающим финансовым директорам?

- Следует понимать индустрию и бизнес, в которых трудишься, и помнить, что финансы работают на компанию и ее клиентов, а не наоборот.

Беседовала Анна Чернецкая